Я вот иной раз своим тренерам говорю, тому же Лукашину: да не стой же, Сергей, подойди к судье, видишь, засуживают твою девчонку! Вмешайся! А он — нет, ждет себе чего-то! А чего ждать-то? Чтоб Маринка (Самойленко. — авт.) проиграла? Не-е-ет, за своих нужно бороться! Горло грызть, а в обиду не давать! Вот Шишкин — из таких. Да, таких тренеров-фанатов сейчас днем с огнем искать надо. Многие как: добьются каких-то средних результатов, денежки им капают — и хорошо. А чтоб чемпионов вырастить — в это ж всю душу вложить надо.
   Женька до сих пор не понимает многого. Ведь мог бы школу своего имени здесь открыть. Но на это средства нужны. Вложить деньги надо! А они с отцом все хотят бесплатно. Его вырастили бесплатно, так они хотят, чтоб и дальше здесь им все так же было. Чтобы кто-то построил, да его именем назвал. "У нас, — говорит его отец, — денег нет". Да побойтесь Бога, Александр Никодимыч! У кого ж тогда они есть? И о какой тогда школе его имени речь? Бесплатный сыр только в мышеловке...
   Кстати, отец его одно время работал у меня тренером. На "Динамо" занимался с детьми. Ну какой он, скажите, тренер по теннису? Что он в этом понимает? Волейболу своему учил бы детей — больше бы пользы вышло...
"Вот оборудование для сочинской больницы Женька купил на 50 тысяч долларов — это правда. Тут он молодец. То ли порыв такой щедрый у него получился, то ли еще что, — но молодец, тут ничего не скажешь.
   А что Лепешин? Нет, отрицать его заслуг, конечно, нельзя. Женька по характеру (наверное, в отца) — не подарок, это известно. Но пусть Толя лучше вспомнит, как держал Женьку на вторых ролях в своих сборных, как только Шишкин ни задабривал его, чтобы взял Кафельникова на сборы или в поездку, сколько коньяка ему перевозил! Вина Шишкина только в том, что он не записал в контракт с IMG ни своего имени, ни имени школы, где Женька вырос. Вот почему потом и появлялись разные измышления...
   В одной публикации — я читал! — Женьку даже назвали москвичом! Я не выдержал, написал письма куда надо, по инстанциям, чтобы это все прекратить. Потом публикация появилась в "Советском спорте", Андрей Новиков (мой коллега по "Теннис+", сын многократного чемпиона СССР по теннису Бориса Новикова - авт.) сделал. Грамотно так разъяснил что к чему...
   Сочинский он, Женька, наш парень — так и пишите везде. А что Лепешин его обманом заполучил, надавав нам тут обещаний с три короба, — так это здесь все знают..."
   "Кафельниковым все досталось даром. Не вложив в Женьку ни копейки, они получили теннисную звезду в готовом виде. Ведь его отцу не пришлось ничем жертвовать, подобно Серджану Иванишевичу или Карою Селеш. Те дома свои продавали, чтобы дать возможность детям тренироваться. А Сашка получил все на готовенькое. И сейчас думает, что ему все должны, потому что сын — звезда! А кто эту звезду-то сделал? Школа (СДЮШОР. — авт.) и Шишкин! Это только отец Кафельникова считает, что Женька родился готовым теннисистом. Он всем так и говорит: да при чем здесь тренеры? Какая разница, кто его тренировал? Женька бы и у тебя заиграл!
   А Лепешин когда появился? Когда Женька уже сформировался как игрок. Просто время подошло, возраст его подошел, понимаете? А Лепешин просто снял сливки... Сначала не верил в него, все в запасе в сборной держал, а потом, когда понял, кто перед ним, начал то к его отцу, то к Конюшкову подкатывать. Сочи-то город небольшой, а тем более его теннисный мир — все и все друг про друга знают. Я до сих пор помню, — кажется, это было на Кубке Озерова в 1991-м. Они втроем — Лепешин, Конюшков и Кафельников-отец все что-то кучковались, а потом пошли в кафе. Хорошо так посидели! Да так, что, видно, не хватило. Борис Алексеевич тогда еще выскочил, десятку у меня занимал... Мне кажется, тогда и решилась участь Женьки. Конюшкову сейчас, конечно, не хотелось бы вспоминать об этом эпизоде, но от фактов никуда не уйдешь. Мне-то бояться нечего, я привыкла всем и все в лицо говорить...
   Женька, конечно, и сам хорош. Объявил как-то, что купил в Германии 200 ракеток для нашей школы. Не знаю уж, сколько лет они пролежали у него там, так отец привез в этом году пару десятков, Ну, не пару, может, штук 50, не больше. Куда остальные делись, — не знаю.
   Отец Андрея Столярова рассказывал, как он на турнире в Дубаи хотел встретиться с Женькой. Так тот от него прятался, боялся, что денег на Андрея просить будет. А вот Медведев сам взялся опекать Столярова. Помогает ему, свозил на свои деньги в Мельбурн, на Чемпионат Австралии.
   А перед Шишкиным Женьке надо повиниться. За нанесенные обиды. Говорят, он сейчас повзрослел, другим стал после разрыва с Лепешиным. Хотелось бы в это верить. Вот извинится перед человеком, который его теннисистом сделал, — тогда я поверю, что голова на место встала...
   Насчет того, что он Женьку на улице подобрал, Лепешин не прав. Кафельников на улице, так сказать, никогда не был. Даже в 91-м, когда они с Шишкиным расстались, Женя тренировался и участвовал в соревнованиях. Ну, сами посудите: если он в тот год на Кубке Кремля играл в квалификации. Кто бы его растренированного туда пустил?
   Другое дело, что Лепешин сильный психолог. Волевой. В этом плане он Кафельникову многое дал. Дисциплинировал его. Заставил к делу относиться серьезно. Неизвестно, как бы у Женьки с другим тренером сложилось в тот момент в начале профессиональной карьеры. Причины его нынешнего разрыва с Лепешиным? Говорят, Лепешин приревновал его к Маше Тишковой, которая сейчас имеет большое влияние на Женьку. Больше, чем даже сам Лепешин. А с Машей у Жени все серьезно. Она ребенка сейчас от него ждет, и он собрался оформить свои отношения с ней (этот разговор состоялся в июне 98-го года. — авт.).
   Другое дело, что на нем сказывается — в Сочи это не секрет — негативное влияние отца, который ему шага ступить самостоятельно не дает. Все боится, что Женька растранжирит свои деньги на какую-нибудь благотворительность. Помню, как Кафельников-старший всегда боялся, когда я в своем спортивном обзоре упоминал суммы призовых на турнирах, где играет его сын. Как будто это большой секрет! Открой любую газету — и все узнаешь...
   Сам-то Женька, может, и неплохой бы парень был. Кстати, он очень привязан к семье. Сейчас вот, например, оплачивает учебу своей сестры Ани в коммерческом институте. На этой его привязанности, мне кажется, многие из его окружения играют..."
    "Я уже говорила, что после той их поездки в Америку Женя к нам не заходил. И в следующий раз мы встретились с ним лишь через три года, в Гамбурге. Валерий тогда в Германии работал, вот и я впервые выбралась на этот Кубок Дэвиса. И знаете, все было прекрасно! Поговорили с ним немного за чашкой кофе — он нас угостил. Я совсем не касалась темы Лепешина. Что, думаю, теперь-то это ворошить? Раз уж так получилось... Единственная просьба к тебе, говорю, Женя: пригласи Валерия Владимировича на Уимблдон, это же его мечта была, ты же помнишь. Он говорит: нет проблем, конечно же, это не вопрос! Но... Короче, Валера до сих пор не побывал не только на Уимблдоне, ни на одном турнире "Большого шлема". И даже никому из нашей Федерации тенниса не пришло в голову его куда-нибудь пригласить. Да уж ладно...
   С Валерой они тогда о чем-то накоротке договорились — о деньгах, какой-то сумме. Валерий Владимирович вам это, наверное, рассказывал. Я тогда не вмешивалась — это их проблемы. А через год, в сентябре 95-го, опять перед Кубком Дэвиса с немцами, только когда уже у нас играли, он был здесь, в Сочи, на сборах. Мы поехали с Валерой, хотели встретиться, поговорить: нам ведь было интересно даже просто встретиться с ним. Подумать только: Женька, наш ученик — один из лучших теннисистов мира!
    Он закончил тренировку, увидел нас и говорит: сейчас вот душ приму и поговорим. Ждем минут тридцать, наверное. Выходит он из душа, а к нему сразу — Лепешин. Минут 40, наверное, если не больше, они очень возбужденно разговаривали. А мы стоим в сторонке, все ждем, ждем... По-разному могли сложиться обстоятельства, но раз уж так вышло, хоть встретиться по-человечески мы можем? Столько лет были вместе!
   "Наконец он подходит и говорит так, не глядя на нас: не могу сегодня, давайте потом... Сел в машину и уехал. Ну что это, скажите? Как можно не подойти, не поговорить с человеком, который столько сделал для тебя? Неужели ж... Да что говорить!? Обидно..."
    "Мы тогда долго ждали его после тренировки. Ведь так сразу к нему было не подойти. Они же готовились к матчу с немцами на кортах санатория "Русь". А тут и Ельцин приехал, и все такое — короче, официоз был страшный. Но, наконец, дождались. Он выходит после душа и — к нам: мы же договорились, что встретимся, поговорим. А тут Лепешин (он с Кафельниковым-старшим невдалеке разговаривал) заметил Женьку и как начал кричать: "Зачем ты к ним идешь? Что им здесь надо? Пусть Шишкин едет в свою Германию! Не о чем с ним говорить! Кафельников-старший тоже вмешался, позвал его. Женька, смотрю, помялся так, помялся и — к ним. Не меньше получаса они стояли у раздевалки и что-то выговаривали ему. В основном Лепешин — аж раскраснелся весь... Потом Женя подошел к нам и сказал так, не глядя в глаза: "Сегодня не получится. Давайте завтра. Я в 11 с Чесноковым тренируюсь, после этого подъезжайте..."

    А дальше начался настоящий детектив. Сначала я планировал поехать в "Русь" с сыном, на его машине. Но утром, когда Саша с женой и двумя друзьями ехали по городу, их прижала к обочине "Нива" без каких-либо опознавательных знаков ГАИ или УВД. Выскочили молодчики, и: "Все из машины! Руки на капот!", — провели обыск. Что или кого они искали — не знаю, но ничего не нашли и отпустили. После этого я решил ехать маршрутным автобусом. Но по дороге, уже недалеко от "Руси", такие же молодчики в униформе под предлогом проверки документов ворвались в автобус, высадили меня и избили так, что я потом три недели не мог выйти издома...
    Только не спрашивайте меня, кто это мог быть. Я ничего не знаю. Может, какое-то совпадение. Но что-то очень много совпадений. В Германии, в клубе, где я работаю, после той нашей гамбургской встречи с Женькой нам били стекла, подбрасывали взрывпакеты. Никогда там ничего подобного не случалось... На кого я думаю? Конечно, не на Женьку. До такого он бы никогда не дошел. Только, знаете, вокруг этих звезд — спортивных, эстрадных — всегда крутятся какие-то люди, так сказать, с инициативой..."
    …Ролан Гаррос 1996. Только что закончился финал в мужском одиночном разряде. Евгений Кафельников, накануне победивший здесь в парном разряде с чехом Даниилом Вацеком, стал чемпионом и в одиночном, в трех сетах подряд одолев немца Михаэля Штиха. «Чемпионская ракетка летит на трибуны. Евгений, словно еще не понимая, что же совершил, несколько секунд ходит по корту, обняв голову руками. Слезы Лепешина...Анатолий Александрович плакал от радости и гордости за своего ученика..."
    Подобный сентимент обошел тогда не одно наше издание. Особенно смаковался он в "Теннис+", посвятившем материалам с "Ролан Гар- рос’96" добрую треть номера. С одной стороны, что удивительного в таком внимании к этой победе и ее героям? Имел Лепешин право на слезы счастья в такой момент? Разумеется. Заслужил он это право? Да, конечно. Ведь последние четыре с половиной года были отданы работе с этим парнем, "непростым, невероятно одаренным и знающим себе при этом цену...".
    Другое дело, что рядом был еще один человек, который за этот успех российской теннисной школы заслуживал к себе не меньшего внимания. Но о Шишкине тот 17-страничный победный репортаж не обмолвился ни словом...
    Слезам Лепешина на трибуне "Ролан Гаррос" 7 июня 1996 г. сопереживали многие.
    А кто измерил глубину переживаний того дня Валерия Шишкина?...
   — Валерий Владимирович, вот вы говорили, Лепешин взял Женьку в крутой оборот. Я хочу вернуться к этому вопросу. Может, с ним так и надо было? А вдруг пропал бы в нем игрок мировой элиты? Как утверждает не только Лепешин, такого игрока из него все- таки сделал он, никто другой. "Кафельников до 1991 года был никто", — этот тезис Лепешина обошел многие печатные издания, и не только в России... И вообще, вы же допускаете, что в жизни каждого большого спортсмена может наступить такой момент, когда он как бы перерастает рамки возможностей первого тренера?
   — Конечно. (Выдержав паузу.) Все понимаю. Может быть и такое. Хотя я никогда не соглашусь с тем, что Женька со мной бы не заиграл. Даже более того: я убежден, что мы эту победу одержали бы с ним раньше. Год, а то и два он потерял. Вы скажете, что это во мне говорят тренерские амбиции? Но я-то лучше других знаю его возможности. Да и дело сейчас не в этом. Существует или нет в мире какая-то благодарность, человечность, справедливость, наконец? Ведь мы столько были вместе...
   А насчет того, кем был тогда Женька, пусть говорят факты. До того как Лепешин стал с ним работать, Кафельников дважды выигрывал титулы чемпиона Европы в парном разряде (до 14 и до 16 лет — оба раза с Андреем Медведевым). Потом дважды становился обладателем Кубка мира (это командные чемпионаты) — с Медведевым и Дмитрием Томашевичем и с тем же Медведевым и Олегом Огородовым в 1990-м. Так вот, Женя по таланту — это же потом признали все специалисты, один Лепешин долго ничего не замечал, — превосходил всех своих ровесников, того же Медведева, но тот был гораздо трудолюбивее. Потому и поднялся раньше. А что касается пресловутого 423-го номера в юношеской классификации осенью 1991 г., о котором твердит Лепешин, то и здесь он лукавит. Он что, не знает: если ты в официальных соревнованиях долго не выступаешь, о каком рейтинге может идти речь? Женька же полгода в турнирах не играл!
   Но то, что он по Сочи без дела болтался, — это ложь. Иначе как бы он в декабре, когда Лепешин повез его в Штаты на "Орандж Боул" и Кубок мира, третье место занял? Или Анатолий Александрович хочет сказать, что это он его за месяц так подготовил? Но это же смешно! Вот там-то, на Кубке мира, и проявился реальный Женькин рейтинг, с которым его "подобрал на улице" Лепешин... Он тренировался — и на "Ривьере", и на "Динамо", и в Дагомысе.
   Да и не надо забывать главного: у него контракт с IMG был! Он же не дурак, знал, что теннис бросать ему нельзя, это его призвание, его профессия. Что теннис сделает его знаменитым на весь мир, — разве не об этом мы мечтали с ним с самого его детства? Стать чемпионом Уимблдона, первой ракеткой мира — это же были не просто фантазии, как думали все, это же были планы!
   И вот они сбываются. Что я чувствую сейчас? Понятно что — "радость со слезами на глазах"...    Осенью 1998 г. Кафельников совершил невозможное! Финал в Штутгарте, полуфинал в Париже и четвертая победа подряд в Москве открыли ему дорогу на Итоговый чемпионат мира ATP Tour, во что уже мало кто верил. Причем Кубок Кремля ему достался в борьбе сразу с двумя своими заклятыми соперниками, Россе и Иванишевичем! Но Женя уже набрал к заключительным встречам такой разгон, что даже им не отдал ни сета. Россе вообще при счете 1-6, 0-2 отказался от продолжения поединка, а Иванишевич, хоть и сражался в решающем матче достойно, до тай-брейков, тоже был повержен в двух сетах подряд...
   Неудивительно, что Евгений как никогда прежде был словоохотлив на пресс-конференциях Кубка Кремля’98. Оставшись без опеки Лепешина, Кафельников заметно изменился. Андрей Новиков был прав, когда говорил, что видел в Атланте "другого Кафельникова".
— Женя, два года назад вы выиграли Открытый чемпионат Франции. Не было досадно, что после такого триумфа вас никто не встретил в московском аэропорту?
— Абсолютно нет. Я и сам не хотел никакой шумихи. Честно говоря, не люблю находиться в центре внимания. Не люблю пышных встреч, поэтому меня не часто можно увидеть на каких-то официальных приемах.
    (Read more...)