— Валерий Владимирович, если я правильно понял, то если бы не ваша семья, которая так стоически переносила всю вашу тренерскую деятельность...
   — Не то слово! Иначе как бы я смог работать? Ведь вся домашняя нагрузка все эти годы лежала на плечах моей жены. Кстати, Тамила Михайловна сама очень любит теннис и мне много помогала в моих занятиях...
   Из рассказа Т. М. Шишкиной.
   "Я часто ездила с ребятами, но с Кафельниковым — не так много. В Крым — Ялту, Симферополь, потом во Львов, в Ереван, да в Прибалтику пару раз. Вот, наверное, и все. Не помню точно, это Валерий Владимирович лучше знает... Что же касается Жени, то он уже в том возрасте выделялся игрой, мышлением, техникой. Вот, например, на Всесоюзном смотре-конкурсе в Ереване Кафельников занял первое место. А там были Солодов, Саргсян, Панфилов, Макаров, Тернавский — самые способные мальчики 1973-1974 г.р. Помню, как на турнире памяти Борисова Женя в финале обыграл Саргсяна. Потом еще статья в одной из газет была, что турнир, мол, ничего собой не представлял, за исключением финального матча. Саргсян потом подошел к нам со своим тренером и говорит чуть не плача: буду по пять часов в день тренироваться, но все равно тебя обыграю! Ох, и заводной же он был, этот Саргис! Мы с Валерой с тех пор за ним следим. Он сейчас заиграл, в мировую сотню вошел, турнир в Америке выиграл (в Ньюпорте, на траве. — Авт.), но до Кафельникова уже, конечно, никогда не дотянет.
   Своих (и Женю, и Сергея) Валерий Владимирович всегда учил играть на шаг вперед. И не больше! То есть всегда держать запас, не стремиться к 6-0, 6-0 через "не могу". И только в отдельных случаях, когда ситуация обязывает, сыграть в полную силу. Ведь ребенку играть на пределе не нужно — успеет, это потом придет, никуда не денется. Но когда окрепнет!
   Как-то во Львове у Женьки не заладилось. Я говорю: да что, в самом деле, с ним творится? Что за игра такая? А Валера мне: не трогай его, пусть играет, как может. Потому что это ребенок, а у детей бывают возрастные отклонения, нарушается координация...
   Женя всегда серьезно относился к соревнованиям. В Ялте как-то у него подача не пошла, мы идем после соревнований, я и говорю: "Ну, что же будем делать?". Он отвечает: "Я бы потренировался, но негде". А там во дворе гостиницы трансформаторная подстанция была, так он встал, и мы с ним час работали над этой подачей... А бывало, я начну иной раз его инструктировать перед игрой, а он сразу останавливает: "Не надо, Тамила Михайловна, я все знаю, что мне надо делать, мне Валерий Владимирович уже все сказал".
   Сам Валера на соревнованиях ужасно переживал. Иногда с финала я даже просила его уйти. А однажды летели в Таллин, и в самолете ему стало настолько плохо, что уже пульса не было. Обратились к стюардессе, к экипажу, попросили объявить — есть ли врач на борту. Никого не оказалось. Командир подошел, спрашивает: "Ну, как, дотянем до Таллинна или будем садиться где-нибудь? Только знайте: лучшая реанимационная — в Таллине". Валера уже сам говорить не мог, только кивнул, дотянем, мол. Полетели дальше — при такой жуткой вибрации, я уже не знала, что думать. Хорошо, минут на тридцать раньше добрались, а у трапа — "скорая"... Так он и после такого криза не лег в больницу, все игры провел на ногах, еле-еле передвигался. Хорошо, я с ним поехала в тот раз...
   Еще помню: как-то Женьку — а ему тогда было лет 12 — не включили в состав команды "Динамо". Он где-то что-то не выиграл. Ведь как было: мест в команде ограниченно, раз оступился — все, в состав не попадаешь, на соревнования не едешь, инвентарем не обеспечиваешься — ни ракетками, ни мячами. Валера встал на этом семинаре и обратился к Лепешину: "Так делать нельзя. Вы-то знаете, что это будущая звезда". Так все рассмеялись! А Валера еще больше разозлился: "Вот увидете, Кафельников будет играть лучше всех не только в Союзе, но и в мире". И опять смех, пальцем у виска крутят... И он тогда к ребятам пошел, которые в состав вошли: помогите своему товарищу, ведь в следующий раз кто-то из вас окажется в таком положении. И ребята откликнулись, поддержали Женьку, поделились с ним. Даже пару ракеток новых дали...
   Вот так и жили. Я всю жизнь на свою зарплату только и рассчитывала. А Валерий все свои деньги на поездки со своими ребятами тратил. Конечно, он получал и командировочные, но не всегда, да и тех, что получал, конечно же, на детей не хватало. А сколько ему пришлось выдержать в борьбе с Кафельниковым-старшим! Когда Женька заиграл, отец вдруг решил забрать его у Валерия Владимировича и вернуть Песчанко. Я тогда пошла к Александру Никодимовичу. Мы с ним часа два проговорили, и я его убедила не дергать парня. Сейчас уже ругаю себя: лучше б тогда не уговаривала. Меньше было бы разочарований в жизни...
   А сколько раз переводили и Женьку, и Сергея к другим тренерам? К Юдкину, например. Хорошо, сам Юрий Васильевич — порядочный человек, потом подходил, извинялся. Прости, говорит, Валера, бес попутал, хотелось заниматься с этими ребятами. А так без ведома Валеры оформлялось много раз. Приказ состряпают — и все. Он потом ездил, забирал своих ребят назад. Боже, сколько же он конфликтовал из-за них. И со всеми! Потому что его успехи не давали многим спать спокойно. Это сейчас мало соревнований, а тогда были сплошные первенства — то Грузии, то Узбекистана, то Армении, то Украины. Минимум три раза в месяц они уезжали, это три недели их нет дома, а значит, и в школе пропуски. У Валеры дополнительная головная боль — с успеваемостью мальчиков надо как-то решать. А сколько проблем возникает на самом турнире! Кто-то приболел, у кого-то настроения нет, другой по дому заскучал. А зачастую бывало так: они приехали в Сочи с соревнований сегодня, а через день опять уезжают. Родители — и то не видели этого Женьку! А мы не только кормили, но и одевали его порой. Помню, в Красноярск ехать, а у него нет теплой одежды. Мы-то из Караганды приехали, у детей куртки хорошие были зимние. Надели — подошло... А Валера ему даже свои новые ботинки отдал, которые в Ереване себе купил.
   И еще что хочу сказать. Я слышала, Лепешин любит представлять Женьку невоспитанным, хамоватым, этаким неучем. Да ничего подобного! По крайней мере со мной он всегда вел себя очень вежливо. Честно скажу — я его очень любила! Иной раз и по головке поглажу — такой светленький, хороший мальчик... Так что кто-кто, а Женька-то нам за родного был. Как третий сын...

   Постойте, постойте, Тамила Михайловна! Вы сказали, как сын... Так, может, в этом-то и вся причина? Вам он был как сын, значит, и сам Женька не мог этого не чувствовать. Значит, он и к Валерию Владимировичу относился, как к отцу? А знаете, как в таких случаях бывает? Какой родитель не помнит, каково с детьми в период их взросления, в их романтические 14—17 лет! Разве мы к ним хуже начинаем относиться, меньше заботимся? Нет же. А в ответ — в лучшем случае раздраженное "оставьте меня в покое!"...
   "Спросите любого спортсмена, и он вам скажет, как с родителями тяжело. Наступает момент, когда начинаешь мысленно посылать их куда подальше. А если другой, чужой человек с тобой работает, все обстоит иначе. Уважаешь его, как специалиста, деньги, в конце концов, ему платишь... А успех или неудача во многом зависит от того, какие у тебя отношения с тренером..." — это говорит Марат Сафин ("Теннис+" № 7/98), сын детского тренера Раузы Ислановой, теннисист, который знает проблему "отцов и детей" не понаслышке. Синдром ребенка — разве не то же самое мог испытать 17-летний Кафельников по отношению к Шишкину, своему тренеру, "отцу родному", бок о бок с которым провел едва ли не всю свою сознательную жизнь? А тут предложения — одно заманчивее другого — от другого тренера, да еще столичного, более именитого, с положением, сулящего златые горы... Вот и наступает известное "головокружение от успехов", тот самый момент, то самое, "когда начинаешь мысленно посылать куда подальше". И далеко не всякому юному таланту в такой ситуации удается справиться с искушением. Увы, Кафельникову, к сожалению, тоже не удалось...
   — Валерий Владимирович, а как у Жени складывались отношения с ребятами — со своими партнерами, товарищами, другими вашими учениками?
   — Не всегда, знаете, гладко. Pевновали они меня к нему, считая, что я слишком много ему позволяю. Вот такой пример. Я должен был в Минске встретить его в аэропорту —ему тогда было лет 14-15, а мы съезжались туда из разных мест. Но как-то разошлись. Приехав в гостиницу и не обнаружив у администратора своей фамилии (как выяснилось позже, он перепутал гостиницы), Женя развернулся и на поезде укатил в Сочи. Представляете ситуацию? Два или три дня полностью ушли на поиски — какие уж тут сборы? Подняли на ноги всю белорусскую милицию. Я в полном расстройстве, не зная как сообщить такую весть, звоню в Сочи. У телефона отец. Спокоен, как танк: - Женя? А с ним все в порядке. Он уже, наверное, где-нибудь у Краснодара, подъезжает к дому...".
   Фу-у-у... Гора с плеч... Но как это произошло?

   А все, оказывается, просто. Женя позвонил домой из Минска, пожаловался, что его не встретили, не заказали гостиницу, и отец велел ему возвращаться, никак меня при этом не информировав... И мальчишке все сошло с рук.
   А что я мог с ним сделать? Или вот другой пример, в Таллине. Ответственный турнир. Пришли потренироваться в зале, а там шестовики прыгают. Говорю: ребята, посидите десять минут, расслабьтесь. Но как же... Женька залез на балкон, смотрел-смотрел на этих шестовиков, да и сиганул вдруг оттуда на маты. Результат — перелом руки. вся поездка - насмарку...
   — Вот вы рассказываете о тренировках, соревнованиях, турнирах. Любопытно, а когда этот мальчик успевал уроки делать?
   — Успевал. Учился он, кстати, хорошо — до класса шестого. Ну а потом, сами понимаете, теннис. Не думаю, чтобы с тех пор он прочитал целиком хотя бы одну книгу. Но при этом парень он весьма не глупый. Это Лепешину почему-то хочется выставлять его этаким спортсменом с одной извилиной... Мне говорили, что он называет себя студентом Краснодарского института физкультуры. Все может быть. В ы же знаете, как большие спортсмены получают образование? Так что Женька вовсе не исключение. Но, повторяю: парень он неглупый!
   Из впечатлений корреспондента газеты "Московский комсомолец" Инны Рассказовой ("МК", 19.09.1996):
   "Школа № 7 г. Сочи, где сидел за партой и чертил мелом по доске юный теннисный гений, представляет собой изрядно потрепанное временем здание с главным входом, заколоченным досками, стертыми ступенями и коридорами, выкрашенными ядовито-зеленой краской. Никакой мемориальной доской или портретом Кафельникова на всю стену здесь, правда, и не пахнет, но едва я вошла, как мне тут же назвали бывшую классную руководительницу Евгения Натэллу Шалвовну Микадзе.
   — Выделялся ли он? Понимаете, Женечка вечно был занят. Утром, перед уроками, тренировка. Приходит, бедненький, чуть не спит. Уставится в одну точку и не слушает. Я окликну: "Женя!" Встрепенется, а потом опять...
   — А учился-то он как?
   — В начальных классах хорошо. Но потом уже не до учебы стало. Я его особенно строго и не спрашивала. Понимаю же... Но все делал наравне со всеми. Бывало, иду по коридору, смотрю: Кафельников под дверью кабинета физики на корточках с учебником сидит. Учит!
   — А я слышала, будто Кафельников в школе был хулиганом.
   — Ну что вы! Да, я как-то смотрела "Час пик",- и там Женьку как раз об этом спросили. Он засмеялся, говорит: "Как все..." Ой, думаю, Женечка, что-то не то себе присвоил. Близко такого не было... Мальчик был если не золотой, то, во всяком случае, серебряный. Послушный такой, деликатный, как девочка. Вежливый: пока всех вперед не пропустит, в школу не войдет. А сделаешь ему замечание, покраснеет (а краснел Женька по любому поводу), головку опустит и молчит. Ни разу не огрызнулся в ответ!
   — Мягкий, добрый. А как же спортивная злость?
   — В этом плане Женьку отец воспитал. Он бывший спортсмен и очень хотел, чтобы из сына что-нибудь получилось. Так с Женькой возился, так его сторожил! Мне мальчик часто жаловался: "Мне, Натэлла Шалвовна, совсем нельзя проигрывать". А мама наоборот: "Что же это такое — сплошной теннис? Никакой учебы!" Я, если честно, тоже так думала. Как взгляну на Женькины мозоли, прямо плакать хотелось. У него еще привычка была: рассказывает что-то и ковыряет мозоль. Я ему ничего не говорила, а про себя думала: бедный мальчик... Но жизнь показала, что прав был его отец. Ради того, чего Женька добился, стоило мучиться..."
   — Валерий Владимирович, а чем он увлекался в свободное от тенниса время? Как, кстати, у него было с девушками?
   — Среди его увлечений, кроме рыбалки, я ничего и не припомню. Что касается девушек, то такой проблемы у нас с ним никогда не было.
   — А как вы думаете, способен ли он, скажем, на какой-то авантюрный поступок ради любимой?
   — Вряд ли... Я думаю, он далеко не Ромео. Для этого он слишком рассудителен. Вообще, в этом плане Женя всегда был очень сдержанным. Помню нашу первую с ним поездку за рубеж. В 1987 г. выехали мы в Югославию, в Нови-Сад (кстати, родина Моники Селеш). Вечером Пономарев и Миша Смирнов пошли на порнофильм, а Женя — нет, лег спать. Позже, когда вспоминали этот эпизод, Юля, Серегина жена, говорит своему: "Вот видишь, Женька — настоящий профи. Он тогда не пошел с вами в порнокино, а теперь — "звезда". А ты?"
   — Но теперь и у Женьки появилась девушка?
   — Да, Маша, я видел ее. На вид приятная такая... Но если она девушка волевая, то, боюсь, он может попасть под каблук. Ведь несмотря на свою внешнюю недоступность, Женя очень подвержен чужому влиянию. Не случайно Лепешин — а он, надо отдать ему должное, сильный психолог — так круто сумел взять его в оборот...
Из дневника В. Шишкина:
    24 октября 1988 г., понедельник.
   Сегодня узнал, что в США на два месяца едут Петрушенко и Поспелов. А третьим с ними поедет парный игрок. Есть шанс у Пономарева. Что для этого надо?
а) проявить себя с самой лучшей стороны на этом сборе, отработать до седьмого пота;
б) на сборах в Душанбе побеждать в личных встречах всех претендентов...
   25 октября, вторник.
    Пон(омарев) сегодня играл с Медведевым один сет. Вел 5-0 и 40:30 на своей подаче, а потом началось... Двойная ошибка, затем в сетку и "с носа" — в аут. 5-1, 5-2, 5-3, 6-3. Нет, так делать нельзя, а у Пона это уже система. Не нравится мне их с Женькой отношение к делу. Не трудовое...
    У Кафа — зазнайство, необъективная оценка своих действий. Уже надоело втолковывать им прописные истины: ребята, соперника надо загонять в цейтнот, а для этого должна быть ранняя подготовка к удару, плотность удара, вариативность, высота, скорость. Длинное сопровождение, жесткая кисть, видеть мяч во время удара. Все это они знают, но...
   28 октября, пятница.
    Пон проиграл Медведеву 3-6. Это не смертельно, но показательно. Вечером пару играли Поспелов/Медведев и Петрушенко/Шадиев. Пон и Каф на их фоне выглядят неважно. Уступают в стабильности, подвижности, гибкости. После вчерашнего футбола и бани они совсем какие-то разобранные. На корте — сплошной мат, злость и какая-то тупость... Правда, потом они неплохо поработали на согнутых ногах на асфальтовом корте. Было уже меньше ошибок, и кисть держали...
    (Read more...)