(Продолжение)

    На одного иностранца набилось по 20 советских - и операторов, и журналистов – всем же хотелось расслабиться! Выходили из номера под утро, в состоянии, когда различить национальные особенности присутствовавших уже трудно. Но коридорная осталась верна присяге: она различила... На следующий день звонок из обкома, конечно. Потом долго разбирались, кто и сколько там принял...
   - Да, забавно... А в каком самом остром эпизоде, непосредственно связанном со съемками, ты лично оказывался?
   - Пожалуй, это нашумевший случай с Павлом Садыриным, когда он спас мальчика. Дело было так. Я приехал снимать тренировку "Зенита". Ребята, "постучав" по воротам, стали играть в баскетбол. А я говорю Паше: «Слушай, пока ребята расслабляются в баскет, пойдем на берег, запишем там в тиши интервью?". Короче, мы стоим, разговариваем, оператор снимает. Вдруг какой-то шум за спиной: маленький мальчик что-то кричит про своего брата и показывает на воду метрах в 15 от берега. А там уже никого не видно, одни только круги расходятся. Павел отреагировал мгновенно. Пока я разувал ботинки, он уже бросился в воду. И достал парня со дна! Позвали врача, сразу начали откачивать - короче, спасли мальчонку. И все это попало в запись. Геннадий Орлов тогда еще не поверил: здорово, говорит, "смонтировали" подвиг тренера...
   - Да, веселое было время ... Ну хорошо, и все же - какие виды спорта ты лично сам любишь показывать?
   - Конечно, игровые. Футбол, теннис, волейбол. Очeнь интересны велогонки, авторалли, водные виды спорта (плавание, в том числе, синхронное и ватерпол) - там, где можно использовать "телеоко" изнутри. А из-под воды - это безумно красиво... Или вот мчишься ночью, камера в кабине, на скорости только прожекторы мелькают в темноте. А если вдруг авария, все летит кувырком. Стоны, мат ... Зритель как бы сам в этот момент находится в машине... Такие кадры не запланируешь!

   - А вот такой вопрос: кино и телевидение… Ты застал и ту, и другую эпоху. Как ты пережил переход из киноиндустрии на TV?
   - Ты знаешь, у меня как такового этого перехода и не было, я сразу пришел на TV. Но ты прав: проблема такая у многих была! К примеру, дед твоей жены, знаменитый на весь Ленинград, еще фронтовой кинооператор (он снимал почти всю блокаду в городе и вокруг, пока не попал в психушку от голодного истощения!) Блажков Николай Алексеевич. Вот кто владел камерой, кто чувствовал момент, кто жил этой профессией! А приход телевидения не принял! Не моё это, говорит, и всё, и ни за какие уговоры или деньги на TV так и не пошел. Но кинооператор был легендарный!
   - Катя рассказывала, что характер у её дедушки был сложный…
   - Не то слово! Мне пришлось несколько раз работать с ним, правда, не в спорте, в производственной сфере. Николай Алексеевич, невысокого роста, худощавый, вроде как незаметный, с камерой в руках преображался. Интересно было наблюдать за его работой в цехах на заводе, фабриках – вот где он становился начальником над всеми! Фронтовая закалка! Никаких возражений ни от кого не принимал! Камера будет здесь, на высоте такой-то, на расстоянии таком-то, люди должны стоять здесь и здесь, а потом там и там… И попробуй на шаг отступи! Начальник цеха, парторг или мастер к нему и так, и этак: Николай Алексеевич, время дорого, не можем мы так надолго прерываться, у нас конвейер, люди должны еще перекусить… Какой там! Он молча выслушивал, а потом еще чётче повторял свои установки. И пока репортаж не снимет, не сдаст ни одной своей позиции!
   - Да уж, об этом я наслышан… Но, Эрик, будем откровенны: по отзывам твоих подчиненных и некоторых коллег, что касается строгостей в работе, ты тоже не подарок...
   - Наверное, не без того... А как иначе?
   - Поэтому давай вернемся к профессиональному спорту? Век чемпионов, как известно, недолог. Завершив выступления, одни остаются в спорте, передают молодым свой богатый опыт, другие навсегда исчезают из поля зрения болельщиков. Так вот, если не касаться наличия или отсутствия педагогического таланта, почему, на твой взгляд, так происходит? Наверное, мой следующий вопрос не покажется тебе оригинальным, но... Почему не все великие спортсмены могут стать тренерами?
   - Переход большого спортсмена в категорию тренера чрезвычайно сложен. И прежде всего - психологически. Чемпион - это одинокий волк. Порой с затуманенными мозгами, затравленный гонкой за рекордами, очками, большими деньгами. Фантастическая слава, к которой он невольно привыкает, тщеславие, подогреваемое победами - и вокруг него создается определенная аура... И вдруг все это исчезает. Приятели, которые вчера ловили твой взгляд, сегодня куда-то пропадают. Оказывается, что о многом, о чем даже не задумывался раньше, надо заботиться самому. И вот чемпион пытается продолжить жизнь в спорте в другом качестве, но все оказывается не так просто. Он привык к тому, что все работают на него, а теперь он сам должен работать на кого-то. Он привык только брать, а теперь надо отдавать ... И это далеко не каждому оказывается по силам.
   - Понятно… Ну вот у тебя есть идеал спортсмена? Ведь ты лично знал и знаешь сегодня многих выдающихся чемпионов.
   Один мой приятель любил повторять: великий спортсмен - это человек с характером убийцы. И я отчасти с ним согласен. Я же говорю тебе: чемпионы - великие эгоисты. И тут иначе быть не может. Если ты в спорте и хочешь побеждать - ты должен быть таким. Я много лет был дружен с Валерием Попенченко. Помню, в 1964-м, перед Токио, он в порыве откровения сказал: "Все, завязываю! Вот выиграю эту Олимпиаду - и брошу спорт. Не могу больше ненавидеть соперников!" Так вот он обладал невероятной возбудимостью. Мог, например, так разозлиться, что падал в обморок. Его стадия просыпания длилась, наверное, секунду: открыв глаза, он уже как бы был на ногах! И каждый чемпион - это человек с какими-то особыми, фантастическими природными качествами!
   - Ну а всё-таки, идеальный спортсмен? Кто он для тебя?
   - Понимаешь, я застал еще Боброва и Федотова-старшего, Тарасова и Якушина, прекрасно помню выступления тех же Яшина, Нетто, Стрельцова, Воронина. Можно добавить сюда Харламова, Фирсова, Якушева... Вот они, наверное, и есть идеальные спортсмены! С какой отдачей они подходили к каждой игре - это же настоящая страсть, любовь к своему делу! И ответственность. Какие там договорные игры?! Тогда об этом не могло быть и речи! Из теннисистов? Мне всегда интересен Алик Метревели. Из современных, конечно, симпатичен Кафельников, который, мне кажется, еще только начал раскрываться как спортсмен и как человек. Убежден, что он еще выиграет не один чемпионат "Большого шлема". Причем, он одинаково хорош что в одиночке, что в паре! Это раньше так играли почти все великие, но сейчас, учитывая уровень современного тенниса, это большая редкость. На него сейчас многие набросились за неумение правильно подать себя, за неумение общаться с журналистами. Но это придет. Для нас главное - не потерять его как теннисиста. Ведь такие спортсмены - это достояние страны... Из зарубежных игроков? Не буду оригинален. Конечно же, получаю эстетическое удовольствие от игры Сампраса и Агасси.
-    - И последний - традиционный - вопрос нашего журнала. Я знаю, что ты сам неплохо играешь в теннис. Как часто тебе сейчас удается выходить на корт?
    - Увы, гораздо реже, чем хотелось бы: в сутках всего 24 часа. Сейчас я больше болельщик…
-    - Спасибо, Эрик! От всего нашего журнала еще раз поздравляем тебя с 60-летием, желаем еще хотя бы полстолька! Здоровья, успехов и удачи - на радость всем нам, спортивным болельщикам и почитателям твоего таланта!
   - Спасибо. До новых встреч!

                  * * * * * * * 18-19 мая 1996 г.